В Украине с начала года наблюдается экономический рост, а также профицит бюджета. Несмотря на это Кабинет министров инициировал ресурсный законопроект №5600, который резко повышает уровень налогов в стране. 

Инициатива способна остановить рост экономики, а в перспективе, иметь обратный эффект, то есть, привести к дефициту бюджета. Зачем государство приняло этот документ и что он даст, читайте в интервью для LegalHub инвестбанкира и аналитика Сергея Фурсы.

一 Что по вашему происходит с ресурсным законопроектом №5600 и вообще с бюджетом? У нас два месяца перевыполнение бюджета, и вдруг неожиданно правительство решило: давайте введем еще больше налогов. Зачем? 

С.Ф: Не знаю. Любому Минфину хочется ввести больше налогов. Всем хочется больше собирать. Хотя бы потому, что всем хочется больше тратить. Мы ограничены дефицитом бюджета. Тот самый МВФ требует, чтобы мы не брали в долг много. Соответственно, надо брать не в долг, а где-то еще. И вот, возникает ресурсный законопроект. Который еще и вылился в какие-то диктаторские полномочия не реформированной налоговой. От чего весь бизнес начал выть.

一 Есть такая точка зрения, что бывший глава Нафтогаза Андрей Коболев не хотел увеличить выплаты налогов. За это и поплатился. Так ли это?

С.Ф: Все кричат, что Нафтогаз убыточный. А у Нафтогаза на счетах $2 млрд. И эти $2 млрд Коболев отказался дать на дороги. Тогда мы ради этого разрушим реформу корпоративного управления. В этом же ресурсном законопроекте прописано, что можно не формировать резервы под долги. Если это откатить назад, если бы Нафтогаз не формировал резервы под долги, которые ему не возвращает Дмитрий Фирташ, то у Нафтогаза не было бы убытка, а была бы высокая прибыль. И деньги пошли в бюджет. Таким образом, они даже в этом ресурсном законопроекте прописывают, как забрать $2 млрд у НАКа.

Ответ на вопрос, зачем нужны деньги очень прост: они нужны, чтобы платить депутатам зарплату в конвертах. Согласно слухам, сейчас депутатам «Слуги народа» ежемесячно платят по $20 000. Управлять 250 случайными людьми можно только деньгами. Их не связывает никакая идеология, ничего. Либо СБУшниками, либо деньгами. Поэтому где-то эти деньги надо брать. Опять же, мы не можем утверждать, кто берет, что берет и откуда. Но я очень жду какого-то расследования НАБУ по этому делу.

Чтобы добыть $2 млрд из Нафтогаза, мы поссорились с США. Мы разрушили реформу корпоративного управления в Нафтогазе, которая была крайне важна лично для администрации Джо Байдена, которые делали ее и были вовлечены в реформу компании начиная с 2015 года. Байден когда-то позволил нам получить реверс, обеспечил независимость от Газпрома. Потому что он лично звонил словацкому премьеру, чтобы тот дал добро на реверс. Потому что словаки боялись русских. И только звонок Байдена позволил нам получить этот реверс. Они были вовлечены в реформу Нафтогаза изначально. И мы, ради того, чтобы добраться до этих 2 млрд.

一 Как за последнее время изменилась политика НБУ?

С.Ф: В целом, политика Национального банка, по мнению того же МВФ, не сильно поменялась. Стало ли там больше давление на госбанки? Госбанки покупали ОВГЗ в конце прошлого года, и наверняка их просили это делать. Я думаю, что место, где просят, 一 это не Нацбанк.

一 А если говорить о долговой политике государства, на каком мы свете сейчас? 

С.Ф: У нас сейчас нет угрозы дефолта. Разве, что мы его сами себе придумаем. Кстати, тут помогает высокая инфляция в Украине, в том числе в мире. Потому что ВВП растет за счет инфляции, а долг 一 нет. Поэтому, отношение долга к ВВП у нас умеренное. Мы с 2016-го в рамках сотрудничества с МВФ планомерно снижали долговую нагрузку.

Если тогда у нас было 80% долга к ВВП, то в 2019 году у нас уже было 50%. 2020 год немного подкорректировал эту цифру. Там ВВП падало, долги росли. Весь мир так делал, это было естественно. В этом году, по нашим оценкам, в конце года у нас будет долг к ВВП 54%. В принципе, это больше, чем  хотелось бы, но это не смертельно абсолютно. И если мы продолжим контролировать дефицит бюджета, на фоне такой высокой инфляции, которая сейчас идет, то у нас нет проблемы с долгами. У нас они достаточно умеренные. Вопрос доверия возникает, чтобы рефинансировать долги.

Люди, которые нас смотрят, должны понимать, что никто в мире не отдает деньгами пенсионеров и так далее. Все долги в мире погашаются за счет новых долгов. Так работает мировая экономика, другой нет. Вы берете новый долг, гасите старый, плюс финансируете дефицит бюджета дополнительно долгами. Если у вас экономика растет быстрее, то долг вас не грузит.

Для Украины ключевое 一 это иметь доступ к возможности рефинансировать долги. Это вопрос доверия инвестора. Нам это доверие всегда обеспечивал МВФ. Есть МВФ, инвесторы доверяют, инвесторы дают. МВФ показывает, что они адекватные, им можно доверять. Сейчас ситуация в мире супер благоприятная для Украины.

Денег в мире очень много, их просто некуда давать. Напечатали столько, что просто завались. К инвесторам постоянно идет приток денег, и они закрывают глаза на все. Вы там чудите, но у нас деньги. Поэтому в текущем моменте проблем нет. А если инфляция в США начнет разгонятся, они начнут повышать ставки и тогда придет большой «бадабум», вот тогда мы почувствуем, что это значит. Но мы на это повлиять не можем, не можем повлиять на политику ФРС. Мы можем повлиять на то, чтобы быть максимально готовыми к тому моменту, если вдруг резко в мире начнут расти ставки.

Это контроль дефицита бюджета, чтобы наш долг был небольшой. Больше долга в гривне, потому что страны с большим валютным долгом будут чувствительны к этому. Поэтому нам надо занять в гривне. И продолжать сотрудничество с МВФ, поскольку к моменту, когда ставки вырастут, нам МВФ будет очень нужен.

一 Откуда тогда все рассказы про то, что Украине нужен дефолт? 

С.Ф: Их ведут предприниматель Игорь Коломойский и пророссийские силы. В Ливане после дефолта ВВП упал в пять раз. Там сжигали на улицах банки. Сейчас это очень бедная страна. Это всегда последствия дефолта. Дефолт ни для кого хорошо не заканчивается.

Украинская традиция 一 давайте кого-то кинем. Наша любимая традиция. Даже ценой того, что я на зло бабушке отморожу уши. Давайте кому-то не отдадим долги. Поэтому для нас долги дорогие на самом деле. Никто же в мире не дурной, все видят, что тут сидят люди, которых хлебом не корми, дай кого-то кинуть.

Если вас постоянно пытаются кинуть, то вы даете в долг, но даете дорого. Ключевая задача при контроле дефицита бюджета 一 постоянно снижать стоимость обслуживания. Потому что стоимость обслуживания, проценты по долгам, мы платим как раз из бюджета. Это то, что мы оплачиваем из наших налогов. И нам надо, чтобы эта стоимость была как можно меньше. А тут бегают люди во властных кабинетах, Петрашко классический пример, и рассказывают, что давайте сделаем высокую инфляцию и объявим дефолт.

Это путь в никуда, это сделать себе гораздо хуже, потому что потребности в этом нет. Дефолт – это всегда очень плохо. Дефолт бьет сильнее всего по самым бедным. Потому что дефолт обязательно ведет к девальвации, а это 一 налог на бедных.

一 Как вы оцениваете нового министра экономики Алексея Любченко?

С.Ф: Это классический «міцний господарник», крепкий хозяйственник. Мне казалось, что люди такого класса после Майдана больше не вернутся, но сейчас они возвращаются.

Нет понимания, что до Майдана было не правильно, а после мы начали делать правильные реформы. Такого нет. Видим, что назначения у Зеленского проходят в какой-то категории внутренней лояльности, но не исходя из ценностей. Мы видим, что Юлия Мендель пишет в своей книге 一 эти не гигиенические ночи на Майдане.

Серьезно? Вот этот ценностный сдвиг, который произошел в стране после Майдана, он не произошел в головах людей из Офиса президента. Они вообще не из этого мира, они не понимают. Они искренне не понимают, почему плохо, когда человек работал с Николаем Азаровым.

一 Какие основные риски для экономики Украины до конца года?

С.Ф: Главный риск до конца года 一 это какой-то глобальный «бадабум» в мире. О том, что он будет, написал даже экономист Нуриэль Рубини 一 известный предвестник кризиса 2008 года. Только он 10 лет говорил о кризисе, и рано или поздно кризис случился. Часы, которые показывают 12:00, дважды в сутки показывают правильное время. Теоретически кризис возможен, его может спровоцировать инфляция. И оно, по идее, все к этому идет. Но никто никогда не может предсказать точное время кризиса, это просто физически невозможно. Это может быть через шесть месяцев, может через 18. А может экономика так восстановится, что инфляция будет короткой.

Сейчас самые взрослые дяди в мире закрывают глаза и говорят: инфляция сейчас пройдет. Сейчас экономика запустится, это уйдет, это временное явление. Потому что не хотят принимать решения. Потому что решения, означают кризис. Они сталкиваются с ситуацией, когда ты принимаешь решение, пытаешься бороться с инфляцией и тогда сразу кризис. Если не пытаешься, то, скорее всего, потом кризис будет больше, потому что проблема вырастет. Но у тебя есть иллюзия, что вдруг рассосется.

А во-вторых, пусть кто-то другой примет решение, что будет кризис. Потому что если ставки повышаются, он сразу будет очень сильный. Все привыкли жить: пузыри, биткоины, Теслы, безумные деньги. Сейчас в офисах айтишников, как в офисах инвестбанкиров до 2008 года – на входе группа ВИА Гра. Слишком много лишних денег. Понятно, что это все закончится, как только деньги станут дороже. Сразу эффект домино побежит. Но кто примет это решение? Политики никогда не захотят принимать это решение.

一 Мне кажется, из-за коронавируса уже был кризис…

С.Ф: Нет, его залили деньгами. Почему случаются кризисы периодически? Потому что во время долгого периода роста накапливаются структурные дисбалансы. И чтобы устранить эти дисбалансы, нужен кризис. Коронакризис не был вызван какой-то структурной проблемой, накопившейся за время. Это просто отключили рубильник. Рубильник включили 一 экономика растет. Но проблемы, которые были до входа, не решились. А период роста в американской экономике самый большой за всю историю. Так долго подряд экономика не росла никогда. Корона – это включили свет, выключили свет, завалили деньгами. Поэтому, это вообще можно не учитывать как кризис.

У нас реально самый долгий период роста. Рынки на исторических максимумах уже прижились. Поэтому какой-то условный здравый смысл нам говорит, что кризис должен быть. Но при этом есть качественные экономисты, такие как Юрий Городниченко, говорят, что рано сравнивать ситуацию с 70-мы, что инфляция выйдет из-под контроля, что есть запас прочности.

Опираясь на эту сторону, пока решение не принимается. Поэтому когда будет кризис, черт его знает. Это невозможно предсказать.

---